ЖИЗНЬ ДЕВЫ МАРИИ 4 - Мои статьи - Каталог статей

ЖИЗНЬ ДЕВЫ МАРИИ 4

) ВОЗВРАЩЕНИЕ В НАЗАРЕТ По возвращении Пречистой Девы в Назарет, следы святаго чревоношения сделались заметными для праведнаго обручника Ея, Иосифа. (Предание говорит, что Иосиф возвратился от плотничных работ своих чрез шесть месяцев после Благовещения). По мысли св. Отцев, Иосиф сначала не знал совершающейся пред ним тайны воплощения Спасителя мира. "Он не знал - говорит св. Прокл - тайны, происходившей в Деве; не знал, т. е., какого чуда будет служителем; не знал, что от обрученной ему Жены родится Христос, предреченный пророками”. Можно представить, что должно было происходить в чистой душе св. старца, при убеждении в непразднстве Марии! Св. Церковь, выражая душевное состояние его, говорит, что в нем возстала "буря помышлений сумнительных”. Он всматривался в Пресвятую Деву, и нс верил глазам своим; начинал думать, и отгонял мысль; принимал все это за сновидение, но и во сне не ожидал увидеть этого. Ничего не зная о Благовещении, он обращался к земле и небу за разрешением сомнения и нигде не находил его. В страшном волнении духа, он переходил от одной мысли к другой - и вдруг с ужасом остановился на возможности низкаго обольщения: "бракоокрадованную помышляя” - как замечает св. Церковь. "Увидел Иосиф Марию - говорит тот же св. Отец - и уязвилось сердце его; увидел непразднство, и считал тайну чистоты потерянною; увидел имущую во чреве, и впал в величайшее смущение, предполагая Ее обольщенною”. Ничто не могло быть мучительнее этого предположения для целомудреннаго и любвеобильнаго сердца Иосифа. "Каким лицом теперь буду взирать я на Господа моего? - восклицал он в рыданиях - как буду молиться об этой Отроковице? я принял Ее из храма Господня девою и не соблюл! Кто уловил меня коварством? Кто сделал это зло в дому моем и опорочил деву? "Но кто же мог ожидать, продолжал он - по изъяснению св. Димитрия Ростовскаго - чтобы та самая Отроковица, которая воспитывалась в храме с таким попечением, которая отличалась таким глубоким смирением, благочестием и преданностию воле Божией, которая дала обет всегдашняго девства, несмотря на увещания священников вступить в брак, - вдруг искусилась обольщением? И та, которую все считали за образец жизни в страхе Божием, незаконно сделалась непраздною! Что мне делать? Куда обратиться, от кого узнать? Спросить ли у Нея самой и потребовать обяснения? Но о чем же спрашивать? Грех очевиден. Да и для чего вопросами еще смущать и терзать Ее, когда и без этого Она уже должна страдать от Своего положения? Но не ошибаюсь ли я - вновь спрашивал себя старец - не напрасно ли я грешу против Ея целомудрия”? Но сколько ни поверял он свои наблюдения, желая удостовериться в их обмане, они все-таки убеждали его в одной и той же грустной, по его мнению, действительности. Тогда мрачныя и тяжелыя думы овладели им; и печаль, равносильная отчаянию, залегла глубоко в его чистое сердце. "Мария - так выражает чувства праведнаго Иосифа св. Церковь - что это значить, что с Тобой сделалось? Гляжу и неудомеваю, дивлюсь и ужасаюсь! Какую перемену вижу я в Тебе? Мария! Ты вместо чести принесла мне позор, вместо радости - печаль, вместо похвалы - укоризну! Как стерпеть мне упреки людей? Я принял Тебя непорочною из храма от рук священников, и что же вижу теперь”? В то же время и Пресвятая Мария не могла не наблюдать за св. Иосифом; и чем чаще, чем внимательнее Она смотрела на него, тем яснее открывались Ей внутреннее состояние его. Ей извстна была доброта св. старца; но Она не решалась объяснить ему тайны Благовещения без особенной на это воли Божией. Как стыдилась этих подозрений непорочная голубица; как краснело невинное лице Ей; как сжималось непорочное сердце! И все же Она не дерзала нарушить тайны Божией! "Дева молчала (говорит Златоуст), ибо думала, что не уверит обручника, сказавши о необыкновенном деле, а скорее огорчит его, подав мысль, что Она прикрывает сделанное преступление. Ежели сама Она, слыша о даруемой Ей толикой благодати, судила по человечески и говорила: "как будет это, когда я мужа не знаю?, то гораздо более усомнился бы Иосиф, услышав о сем от подозреваемой. Посему Дева вовсе не говорит Иосифу”. "Если Мария говорила о Своей тайне с Елисаветою, то потому, что Елисавете уже открыта была сия тайна Духом Святым, и Он Сам говорил устами обеих; а если бы Она стала говорить о сем с Иосифом, то или по человеческой доверенности, или по человеческому страху, и следственно не по Божественному побуждению говорила бы о тайне Божественной. Теперь Она таится от того, которому, вероятно, более всех на земли открыто было сердце Ея, поелику Она избрала его стражем Своего девства, таится с явною для Себя опасностию не только обличения, но и суда, и смерти”. - И так-как Ей теперь не к кому было обратиться за советом или успокоением, кроме Бога, за дело Котораго и Она и Иосиф страдали; то, возложив всю надежду свою на Господа, Она была в твердой уверенности, что Он, в неистощимой бездне премудрости Своей, найдет лучший способ вывести Ее из такого труднаго положения. Молчание - по мере молчания о Ней Самого Господа - представлялось Ей необходимостию, и Она молчала. Так провела святая чета несколько времени под гнетом тяжкаго искушения и как-бы приобщаясь грядущим страданиям Искупителя мира. И в то время, когда Он возрастал в утробе Матери плотию, Пресвятая Дева возрастала духом, уравновешивая внутреннее величие души с неизреченною высотою Матери Господа. И в св. Иосифе тяжелое положение его послужило лишь поводом к тому, чтоб выказалось, вместе с безукоризненною честностию, необыкновенное добросердечие его. Он долго боролся с собою, долго соображал, как поступить с Марией. Он имел, во-первых, право всенародно обличить непраздную Деву, предав ее строгости закона Моисеева, установленнаго на подобные случаи; но такая жестокость была совершенно противна его кроткому нраву и тому уважению, которое, при всех его подозрениях, он продолжал питать к Пресвятой Деве. Во-вторых, он мог оставить все дело это без внимания и последствий и продолжать носить имя супруга Той, Которая, по его мнению, была бракоокрадованною; но последний образ действий был противен совести его, решительно отвращавшейся от всякаго потворства нечистоте и от всякаго соучастия в неправде; и потому оставить попрежнему Марию при себе, и тем отвратит от Нея безславие, Иосиф признавал несообразным с законом Божиим и противным своей совести. После долгих соображений и колебаний, он - столько же добрый и милостивый, сколько правдивый и чистый - решился отпустить Пресвятую Деву, но тайно вручив Ей разводное письмо, в котором не прописывать причин развода, на что закон давал ему полное право. "Иосиф выказал в этом случае - замечает св. Иоанн Златоуст - удивительную мудрость: не обвинял и не укорял Деву, но думал только отпустить Ее”. Так праведный Иосиф, не ведая тайны воплощения Господа, смущается, сетует и придумывает наиболее приличное средство выйти из затруднения: желает сохранить честь Девы и избавить Ее от преследований закона и, вместе с тем, удовлетворить голосу своей совести, столь нежней и чувствительной. "Но это неведение тайны Божией - говорит св. Прокл - нельзя ставить в вину праведному мужу: он невинен, что по незнанию заподозрил Божественное зачатие. Если Бог свидетельствует о праведности кого, можно ли обвинять того в неблагоразумии”? Когда св. старец решился уже привесть в исполнение, со скорбию принятое, свое намерение, - тогда и ему дано было откровение о великой тайне. Вот что произошло во сне, по сказанию Евангелиста: сия же ему (Иосифу) помыслившу, се Ангел Господень во сне явися ему, т. е. тотчас, как только мысль о тайном удалении от себя святой Обручницы утвердилась в душе старца, Ангел явился во сне и успокоил его. Значит, Божественное Провидение хотя и скрывало от Иосифа великую тайну, но в то же время следило за всеми движениями правдивой души его; и как только появилась в ней мысль, несогласная с премудрыми целями Божиими, то Оно в ту же минуту просветило ум избранника Своего. Благопокорная душа Иосифа - по замчанию св. Иоанна Златоуста - не имела нужды в более чудном явлении Ангела наяву, потому что разительная точность сновидения с обстоятельствами самаго дела и ангельское откровение о таких вещах, которыя не могли быть известны никому из смертных, т. е. о тайных помыслах души Иосифа, достаточно могли удостоверить его, что слышанное им есть глас Божий и повеление небесное. "Он никому не говорил и только размышлял в душе своей - замечает св. Отец - и вот когда услышал, что Ангел говорит об этом же, - такое обстоятельство послужило для него несомненным знаком, что Ангел пришел сказать все это по повелению Божию: потому что одному Богу известны тайны сердца”. Ангел говорил: Иосифе, сыне Давидов! не убойся прияти Мариам, жены твоея, рождшеебося в Ней от Духа есть Свята. Здесь самое название Иосифа "сыном Давидовым” употреблено Ангелом не без видимой цели: Иосиф, бедный древодель и дальний потомок Давида, именуется сыном, т. е. как-бы ближайшим наследником всего величия его, и таким образом мгновенно поставляется на высоту своего настоящаго положения, с которой он было ниспал по поводу мрачнаго подозрения, в отношении к Пресвятой Деве. Этими словами Ангел как-бы вещал ему: "потомок Давида! зачем ты так малодушествуешь? Зачем не приведешь себе на память древней и неотъемлемой славы дома твоего и смущаешься тем, что должно только радовать тебя? Хотя род царственнаго праотца твоего унижен и усечен до корня, но не из него-ли должен произойти Царь славы, Спаситель мира? И не от Девы ли должен родиться Он? Не бойся принять Марии, жены твоей”. Здесь Ангел прямо называет Пречистую Деву "женою Иосифа”, для того, чтобы уничтожить подозрение о падении Ея и подтвердить ему, что Она жена его, а не другого мужа, что Она невинна и не принадлежала никогда другому. "Что значить принять? - спрашивает св. Иоанн Златоуст; - значит удержать в доме, так как он мысленно уже отпустил Ее. Эту отпущенную, данную, Тебе не родителями, а Богом, удержи, - данную не для брака, но для сообитания”. Продолжая беседу свою во сне с Иосифом, Ангел как-бы говорил ему: "довольно предаваться тебе мрачным мыслям, терзаться и страдать; узнай же истину и возрадуйся: рождшееся, что так смущало тебя -не от человека, а от Духа Свята: родит же Сына и наречеши имя Ему Иисус: Той бо спасет люди Своя от грех их”. "Удивительное слово - восклицает св. Иоанн Златоуст - превышающее человеческую мысль и превосходящее законы природы”! "Да! - (как-бы так говорил Ангел Иосифу) - жена твоя по обручению, и Дева по обету, произнесенному Ею пред Богом, родит Сына от Духа Святаго; и ты, хотя и не отец Его, но будешь иметь честь, по праву отцев, наречь имя Ему Иисус столь приличное Ему, потому что Он спасет весь род человеческий от греха и смерти вечной”! Cиe же все бысть, да сбудется реченное от Господа Пророком, глаголющим: се Дева, во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо с нами Бог. Такое указание от Ангела на пророчество Исаии - по мнению св. Иоанна Златоустаго - должно было служить руководящею нитью для Иосифа и в том случае, если бы он не удержал в памяти всех подробностей своего теперешняго сновидения”. Ангел указывает Иосифу на Исаию на тот случай, чтобы он, если б забыл о словах, только лишь возвещенных ему, мог возстановить их в памяти, припомнив слова пророческия, известныя с древняго времени. С другой стороны, указание на столь древнее пророчество о рождении Мессии от Девы - удобнее могло расположить Иосифа к убеждению в девстве Марии: он слышал от Пророка о предмете знакомом, о котором сам же размышлял долгое время. Слова Ангела не оставляли ни малейшаго сомнения в праведном сердце Иосифа; чистая душа его, преисполненная веры в Бога, приняла известие Ангела как несомненную истину, для которой не было нужды в доказательствах. И потому он - по свидетельству Евангелиста - востав от сна сотвори, якоже повеле, Ему Ангел Господен, и прият жену свою, и не знаяше ея, дондеже роди Сына своего первенца, т. е. принял Ее снова сердцем; с полною любовию, как свою обрученную, и с глубоким почтением, как Деву, принадлежащую Богу, - с благоговейным страхом, как Матерь Божию, и с безусловной готовностию служить Ей, как Госпоже своей и Владычице всего мира. Для Марии и Иосифа - испытанное ими положение имело несомненно благой и великий духовный плод: Пресвятая Дева соделалась теперь в глазах Иосифа из Обручницы - благословенною Материю Бога Слова; он сам должен был вскоре нарещись отцем Его. Такая великая слава для обоих могла бы быть, вместе с этим, и великою опасностию для их смирения, этого истиннаго основания всех добродетелей; и вот, противу этой-то опасности человеческаго превозношения, премудрость Божия сочла за нужное воздвигнуть испытание для веры и мужества их. С этого времени мирно потекли дни Пресвятой Девы, пока не приблизился час преславнаго исхода Ея благодатнаго чревоношения
1 2 3 4 5 Категория: Мои статьи \| Добавил: SXIMA (13.09.2010)
Просмотров: 1173 \| Рейтинг: 3.0/2